[...] Когда я стараюсь наблюдать людей, которые меня окружают, моя работа становится более совершенной. Я никогда не мог, составив план работы, следовать ему до конца, не прервав работу или не изменив какие-нибудь подробности. Иногда я оставлял на несколько месяцев статую, закутанную в полотно. Я старался не думать о ней и занимался другими работами; потом, в один прекрасный день, меня охватывало непреодолимое желание вернуться к моей первой работе и окончить ее.

Друзья, предложение, которое вы мне делаете от имени моих соотечественников-демократов, делает мне честь. Я этим польщен настолько, насколько может быть польщен республиканец. Ведь для того, чтобы облечь человека такими большими полномочиями, нужно, чтобы этот человек пользовался вашим полным доверием. Вы мне доверяете, за что приношу вам свою благодарность. С гордостью могу заявить вам, что вы не ошиблись в отношении моих политических взглядов. Но достаточно ли этого? Если вы мне скажете: да, — я душой и телом отдамся в ваше распоряжение.

Я думаю, поскольку вы меня избрали, мне нет необходимости посылать вам изложение моих убеждений. Я только считаю нужным вам сказать, что я демократ-радикал. Мне всегда были непонятны все половинчатые мероприятия, особенно в политике: мне они не по душе. Но я с восхищением воспринял положения, основанные на терпимости, изложенные временным правительством после нашей славной Революции.

Жму по-братски вашу руку.

Жану Форестье. Флоренция, 5 октября 1806 г.

[...] Каждый день я совершаю паломничество в церковь дель Кармине, где есть капелла, которую можно назвать преддверием рая; она расписана художником Мазаччо, старым мастером Возрождения 8. [...]

Брюссель, 10 ноября 1818 г.

Друг мой, мне отрадно и в то же время прискорбно видеть врожденную склонность фламандцев к живописи, когда я сознаю, что получаемое ими плохое образование убивает всю эту природную склонность. В этой стране нет ничего, что могло бы вдохновить на высокий исторический жанр; собрания гравюр вовсе отсутствуют, в музее мало картин, любителей также мало и т. д. и т. д., но все же, я эго повторяю, они, как и все другие, рождены для того, чтобы прийти к высокой исторической живописи, «Великий» Рубенс принес им много вреда. До него они чувствовали живопись, как итальянцы XVI века. Каждый день я восхищаюсь произведениями, созданными до появления этого одаренного гением человека, и замечаю, что их старинные мастера соединяли колорит с прекрасным рисунком. Но я останавливаюсь, добрый мой друг, я вовсе не намерен подробно описывать Вам фламандскую живопись. Чтобы кончить, я скажу Вам только, что мне очень нравится эта страна и кажутся славными эти люди, которых я очень люблю и которые отвечают мне большей любовью, чем мои соотечественники [...]

Жан Огюст Доминик Энгр родился в Монто-бане 29 августа 1780 года. В 1791 году он поступил в художественную академию в Тулузе. Его учителями были Жозеф Рок, скульптор Виган. Он брал также уроки у пейзажиста Жана Бриана. Одновременно Энгр совершенствовался в игре на скрипке и для заработка играл в оркестре театра. В августе 1797 года Энгр приехал в Париж и поступил в мастерскую Давида, а в 1799 году был принят в живописный класс Школы изящных искусств. В 1801 году он получил большую Римскую премию, но из-за расстройства государственных финансов отъезд стипендиатов и Рим был отложен.