Господам представителям Коммуны Парижа. Мемуар. 25 февраля 1790 г.

Граждане, которые имеют сегодня честь просить представителей Коммуны Парижа о поддержке, принадлежат к организации художников, чьи произведения каждые два года представляются на суд нации, и в чьи обязанности входит общественное и специальное обучение юношей, избравших себе их почетную профессию.

Наконец-то Вы во Флоренции, подумайте только, во Флоренции, на родине Микеланджело! Вспомните, как мало времени понадобилось ему, чтобы научиться живописи. Чувство и рисунок, вот истинные мастера, которые учат владеть кистью. Что в том, кладутся ли мазки вправо, влево, сверху вниз или поперек; лишь бы света были на месте, живопись всегда будет хорошей. Горе тому, кто говорит, что он не умеет писать, подразумевая под этим, что он не умеет смешивать краски; он никогда не станет живописцем, даже овладев умением находить нужный тон. Он не сказал бы этого, если бы обладал тем, что мы называем «чувство». Я не люблю великого Гвидо [Рени], которого так почитают, особенно у нас, и признаю за ним только умение сочетать тона, в его головах нет того, чего я требую; я имею в виду Гвидо вообще, ибо некоторые его картины я выделяю.

Короли, не сумев захватить принадлежавшее богам место в храмах, завладевали их портиками; они помещали там свои изображения, чтобы народ поклонялся им еще до входа в святилище. Привыкнув завладевать всем, они дерзали отнимать у самого бога оказываемые ему почести.

Граждане, народ вновь врывал к своему другу, звучал его скорбный голос, он обращался к моему искусству и хотел вновь увидеть черты своего верного друга. Давид! — вскричал он, — возьми свои кисти, отомсти за нашего друга, отомсти за Марата; пусть его побежденные враги еще раз побледнеют, увидев его искаженные черты; заставь их завидовать участи того, кого они подло убили, не сумев развратить. Я услышал голос народа и повиновался ему.

Я был втянут в игру и делал, чтобы добиться успеха, невероятные усилия, увы, совершенно бесплодные. Время еще не пришло. Мне суждено было с ранних лет и на собственном опыте познать человеческую несправедливость.