Подъём революционно-демократического движения после отмены крепостного права

Народное движение, развернувшееся весной 1861 г., произвело сильнейшее впечатление на революционно-демократические круги. Кровавые события в Бездне и Кан-деевке окончательно разрушили утопическое мнение Герцена о благодетельных намерениях Александра II. «Крестьяне не поняли,—писал Герцен в августе 1861 г. («Колокол», № 105),—что освобождение обман, они поверили слову царскому — царь велел их убивать как собак; дела кровавые, гнусные совершились». Обращаясь к обманутому крестьянину, Герцен убеждал его: «Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но веришь еще в царя и в архиерея... не верь им. Царь с ними, и они его... Он облыжным освобождением сам взялся раскрыть народу глаза, и для ускорения послал во все четыре стороны Руси флигель-адъютантов, пули и розги». Из пережитых событий сам собой вытекал политический вывод: если невозможна мирная демократическая реформа, то необходима открытая вооруженная борьба. Теперь внимание Герцена и Огарева сосредоточилось на подготовке народной революции. Лондонская редакция «Колокола» все больше перерастала из идейного в идейно-организационный центр революционно-демократического движения.

В том же направлении развивалась освободительная борьба в самой России. Крестьянское движение весенних месяцев расширило и углубило жизненный опыт Чернышевского и его последователей. К этому времени редакция «Современника» окончательно сложилась как второй, параллельный центр революционно-демократической борьбы. После реформы Чернышевский еще сильнее стал разоблачать бесплодность попыток решать насущные вопросы общественной жизни с либерально-реформистских позиций. В иносказательной форме он говорил о близости народной революции и об условиях ее победы. С этой точки зрения особенно характерна его статья «Не начало ли перемены?» Для того чтобы поднявшийся народ достиг своей цели, говорил Чернышевский, необходима организующая сила в лице самоотверженных руководителей, необходим также сознательный активный элемент в самом народе — люди энергичные и разбирающиеся в обстановке, которые послужат соединительным звеном между вождями революции и трудящимися массами. В сложившейся ситуации Чернышевский видел все необходимые предпосылки революции: и страстный взрыв народного гнева, и действия более сознательных вожаков крестьянства, и обтюдиненный круг подготовленных, революционно мыслящих деятелей. Идите в народ и проясняйте его сознание — таков был смысл статьи Чернышевского.

В эти годы еще выразительнее и глубже стала гражданская лирика Некрасова; наряду с произведениями о тяжкой доле народа и призывами к борьбе за свободу, равенство и братство впервые появились поэмы Некрасова, непосредственно обращенные к народу. Не мепее сильное впечатление производили на разночинную молодежь сочинения поэта М. Л. Михайлова, его переводные и собственные стихотворения, а также всесторонне обоснованные статьи в защиту равноправия женщин. Некоторые стихи Михайлова не могли быть пропущены цензурой и расходились по рукам в списках. Ему принадлежит популярное стихотворение, вызванное подготовкой реформы 1861 г. и начинавшееся революционной строфой:

О, сердце скорбное народа!

Среди твоих кромешных мук

Не жди, чтоб счастье и свобода

К тебе сошли из царских рук’.

Смерть Добролюбова, подорвавшего свое здоровье напряженной работой, лишила Чернышевского близкого и энергичного соратника. Однако в составе сотрудников «Современника» оставалось немало выдающихся деятелей, в частности Н. В. Шелгу-нов и Н. А. Серно-Соловьевич. Шелгунов помещал в «Современнике» статьи на исторические и общественные темы (в том числе популяризацию книги Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии»), Серно-Соловьевич — статьи по экономическим вопросам. Но оба, следуя за Чернышевским, видели свою главную задачу в подготовке крестьянской революции и не могли ограничиться подцензурными статьями в легальном журнале.

От «Современника» тянулись связующие нити и к кругу передовых литераторов, и к среде прогрессивно настроенных офицеров, и к широким слоям студенческой молодежи. Один из видных деятелей 60-х годов, Н. Я. Николадзе, так характеризовал могущественное воздействие «Современника» на новое поколение: «Если бы ты знал, читатель, какое тогда было время, с каким нетерпением и жаждой мы, молодежь, ожидали того счастливого дня, когда выйдет книга любимого журнала, с каким восхищением и поспешностью, с какой жаждой и неутомимостью принимались мы за чтение... Сколько длинных, бесконечных северных зимних ночей провели мы в его чтении, в разборе его мыслей, в рассуждениях и жарких спорах...»

Чернышевский не только высказывал свои теоретические взгляды, но и стремился применить их на практике, оказать непосредственное влияние па подготовку крестьянской революции. Для успеха поставленной задачи требовалось открытое революционное обращение к народу. Еще зимой 1860/61 г. Чернышевский и его ближайшие друзья решили написать ряд прокламаций — к крестьянам, солдатам, раскольникам и интеллигентной молодежи. Сам Чернышевский взялся написать доходчивое, убедительное воззвание к трудящимся массам деревни. Оно было озаглавлено «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Простым народным языком Чернышевский растолковывал помещичьим крестьянам крепостнический характер реформы 1861 г. и подводил их к мысли о необходимости организованных действий вместе с крестьянами государственными и удельными. Чернышевский стремился нанести главный удар привычным монархическим иллюзиям крестьянства. Он убеждал крестьян, что царь сам помещик, сам владеет удельными крестьянами и пользуется услугами помещиков. «Значит, что он, что они—-все одно. А сами знаете, собака собаку не ест. Ну, царь и держит барскую сторону. А что манифест да указы выпустил, будто волю вам даст, так он только для обольщения сделал». Настоящая воля — свободный выборный строй без рекрутчины, паспортов и подушной подати. Чтобы завоевать такую свободную мирскую власть, нужно действовать согласованно, завербовать на свою сторону солдат и надежных офицеров, начать «доброе дело» «во всех местах в одну пору», по заранее полученному сигналу *.

Естественным дополнением к этому воззванию была прокламация Шелгунова «Русским солдатам от их доброжелателей поклон». Шелгунов убеждал солдат не стрелять в крестьян, когда они поднимаются на борьбу за землю и волю, а соединиться с ними в общей борьбе за лучшую жизнь. Шелгуновым была написана и другая прокламация — «К молодому поколению»; в ней были развернуты подробная критика реформы 1861 г. и программа широких социальных и политических преобразований. И здесь главный удар был направлен против монархических иллюзий, а основным требованием выдвинуто обеспечение крестьянских масс землей и самоуправлением. Прокламация звала молодое поколение к непосредственному общению с народом, к смелой агитации в крестьянской и солдатской среде.

Из этих трех прокламаций в лондонской типографии Герцена удалось напечатать только последнюю. Ее экземпляры были привезены из-за границы М. Л. Михайловым, и осенью 1861 г. она была распространена в Петербурге и провинции. Почти одновременно Н. П. Огаревым было написано и напечатано в «Колоколе» (№ 102), а затем разошлось по России отдельным изданием воззвание «Что нужно народу?». Оно начиналось словами: «Очень просто, народу нужна земля да воля». По форме и содержанию оно было близко к воззванию Чернышевского и заканчивалось призывом «молча сбираться с силами, искать людей преданных, которые помогали бы и советом, и руководством, и словом, и делом, и казной, и жизнью, чтоб можно было умно, твердо, спокойно, дружно и сильно отстоять, против царя и вельмож, землю мирскую, волю народную, да правду человеческую».

Таким образом, политические позиции лондонского и петер* бургского центров совпадали в понимании основных задач и тактических приемов борьбы. Однако, полной договоренности в рядах революционных демократов еще не было. Чернышевский был не согласен с Герценом в том, что Западная Европа истощила свои силы и что время политических революций окончательно миновало.

Идея общинной самобытности России, будто бы призванной обновить мир, проповедовавшаяся Герценом, отвергалась Чернышевским, но разделялась некоторыми из его друзей, например Шелгуновым. В вопросах революционной тактики были разногласия между сторонниками более радикальных и более умеренных взглядов.

Летом и осенью 1861 г. из кружка последователей Чернышевского вышло три подпольных листка под заглавием «Великорусе». Давая критику крестьянской реформы и всего социально-политического строя России, авторы «Великорусов» предлагали предоставить политическую инициативу «образованным классам» и только в случае их бессилия «призвать народ на дело», от которого отказались бы «образованные классы». Ближайшей задачей кружок «Великорусса» выдвигал созыв депутатов для свободного составления конституции; в качестве тактического приема рекомендовалось «испытать мирные средства»; и подать Александру II адрес с просьбой созвать «представителей русской нации, чтобы они составили конституцию для России». Против подобной тактики решительно выступил автор статьи «Ответ Великоруссу», напечатанной в № 107 «Колокола» (по-видимому, это был ближайший последователь Чернышевского Н. А. Серно-Соловьевич): «Время надежд и ожиданий прошло... Теперь наступила пора борьбы непрерывной, беспощадной, до последнего издыхания враждебной силы... Надо обращаться не к „обществу11, а к народу...». Надо заводить тайные типографик, распространять прокламации в народе и войске, устраивать братства в полках, привлекать к себе всех недовольных — раскольников, казаков, монахов, привлекать к себе военных, но не для того, чтобы добиваться монархической конституции, а для того, чтобы завоевать народу землю и власть.