Де Валерну, художнику. 22 декабря 1861 г.

[...] Как могли бы мы, художники, работать, если бы не знали, что кому-то нравимся? Так часто не нравишься самому себе, что благоприятный отзыв и похвала подбадривают и укрепляют. [...]

Дорогой друг, я получил в деревне, и с большим опозданием, Ваше письмо, где Вы просите меня рассказать о Бонингтоне; я с удовольствием поделюсь с Вами теми немногими сведениями, которые я имею. Я его хорошо знал и очень любил. Невозмутимое английское хладнокровие не лишало его качеств, делающих общение с ним приятным. Я встретил его в первый раз, когда сам был еще очень молод и писал этюды в галерее Лувра: это было в 1816 или 1817 году. Я увидел высокого юношу в короткой куртке, который делал акварелью копии, главным образом с фламандских пейзажей. Он уже тогда великолепно владел этой новой техникой, введенной англичанами. Спустя короткое время я увидел его прелестные по цвету и композиции акварели у Шрота, который открыл, мне кажется, чуть ли не первую в этом роде лавку, где продавались рисунки и маленькие картины. В этих акварельных работах Бонингтона уже было особое, присущее только ему очарование. Я считаю, что у других современных художников можно найти большую силу или точность в передаче, но никто из современников не обладал этой легкостью исполнения, которая превращает работы Бонингтона в своего рода жемчужины, чарующие и радующие глаз, независимо от сюжета и степени сходства. В то время (около 1820 г.) он учился у Гро, мне кажется, недолго. Гро уже тогда восхищался его талантом и советовал ему идти собственным путем. В это время он не писал еще маслом; первые его картины масляными красками были марины. Для этого его периода характерно большое наслоение красок. Он отказался от этой утрировки впоследствии, когда начал писать сюжетные композиции с персонажами, где большое внимание уделялось костюму. Эт° было в 1824 и 1825 годах.

Феликсу Луве. 10 января 1814 г.

Мы гостили у одного из моих родственников, в прелестной местности. Он сам насадил свой сад. Дом — это старинное аббатство бенедиктинцев и, как ты можешь себе представить, очень романтичен. Длинным коридорам не видно конца; на узеньких лесенках не разминуться двоим; и особенно романтические мысли внушала мне полуразрушенная церковь, с надгробными плитами, большими готическими окнами с темными стеклами, с погребами, где находились неприкосновенные фонды аббатства. Ночью ветер дул сквозь плохо пригнанные оконные рамы, совы влетали в церковь и будили нас. Все, что вызвало бы у многих раздражение, для меня было полно очарования. Я любил прогуливаться один, погруженный в мечты, среди развалин молчаливой церкви, стены которой повторяли шум моих шагов [...]

Делакруа — виднейший и наиболее последовательный представитель романтизма. Он боролся за новую красоту, за искусство больших страстей, противостоящее тому бездушию человеческих отношений, которое принесло с собой капиталистическое общество.

Искусство, особенно пластическое, должно прославлять великие идеи, которые могут способствовать прогрессу человечества. Какую ценность может иметь изображение человека, даже самое совершенное, если оно бессильно передать тайну его души? С таким же успехом, если хотят передать только,оболочку, можно было сделать слепок или скопировать профессионального натурщика. [...]