Прибалтийские области СССР — территории Литвы, Латвии и Эстонии, а также Калининградской области РСФСР — чрезвычайно богаты памятниками конца III и II тысячелетия до н. э.

В начале этого периода там еще продолжали жить неолитическим бытом прежние охотничье-рыболовческие племена. Большинство историков и археологов считает их древнейшим угро-финским населением Прибалтики. Однородность этих племен и их культура конца III — начала II тысячелетия до н. э. не дает возможности выделить здесь более ограниченные группы.

Однако, отмечая такую однородность, надо сказать, что памятники неолитической культуры распространены по Прибалтике не одинаково. Масса их падает на Эстонию и Латвию. Значительно меньше неолитических памятников в Калининградской области и соседних северных районах Польши и совсем мало в Литве. По-видимому, плотность неолитического населения в разных областях Прибалтики была различной и значительные пространства долго оставались малозаселенными. Вероятно, это привлекло сюда в начале II тысячелетия до н. э. повые племена, совершенно иной культуры и этнического состава.

В XVIII в. до н. э. во всех районах Восточной и Юго-Восточной Прибалтики распространяются поселения и многочисленные могильники прибалтийской культуры каменных боевых топоров. Эти памятники выделяют по наиболее характерным находкам — керамике со шнуровым орнаментом и сверленым каменным топорам, главным образом ладьевидной формы. Таких находок в ранних памятниках Прибалтики не было. Необычен также обряд захоронений в скорченном положении на боку.

Все исследователи связывают эти памятники с проникновением с юга ранних балтийских (литовско-латышских) племен. Из Эстонии племена культуры ладьевидных топоров продвинулись на юго-запад Финляндии, а оттуда через Аландские острова — в среднюю Швецию.

На стоянках и могильниках новой культуры Прибалтики найдены кости домашних животных — овцы или козы, свиньи, реже быка. Таким образом, выяснилось, что пришельцы были скотоводами. Принимая во внимание находки костей свиньи, нужно полагать, что быт новых племен был малоподвижным. Они использовали ближайшие к жилью пастбища в изобиловавших выпасами низинах, на краю которых и встречаются обычно могильники и стоянки этих скотоводов.

В погребениях мужчин особенно характерная находка — хорошо отшлифованные сверленые каменные топоры, а также четырехгранные долота; встречаются плоские кремневые ножи, костяные гарпуны. В погребениях женщин найдены ожерелья из просверленных зубов животных, шиферные и янтарные кольца. Нередко в этих могилах в Прибалтике попадается керамика: плоскодонные горшки со шнуровым орнаментом в верхней части.

Древнейшие топоры, с которыми скотоводы пришли в Прибалтику, принадлежат к так называемому общеевропейскому типу, одинаково распространенному во всей области культур с боевыми топорами. Однако вместе с ними постоянно находят и топоры других форм, характерные только для племен фать-яновокой культуры Волго-Окского междуречья и южных племен Приднепровья и Поволжья. Связи с населением более южных и восточных областей обнаруживаются и по другим признакам. В частности, материал, из которого сделаны долота и другие кремневые орудия, большей частью южного происхождения — с территорий Белоруссии и Литвы. В прибалтийской шнуровой керамике прослежены признаки связи с тшинецкой культурой. Все эти аналогии показывают, откуда началось продвижение скотоводческих племен с ладьевидными топорами в Юго-Восточную и Восточную Прибалтику.

Бронзовые изделия пока не встречены в могильниках прибалтийской культуры ладьевидных топоров. Однако на поселениях их находили неоднократно. Из восточных бронзовых изделий прежде всего следует отметить бропзовые вислообушные топоры фатьяяовского типа. Все эти находки подчеркивают постоянство связей прибалтийских племен культуры ладьевидных топоров с югом и востоком.

Во второй половине II тысячелетия до н. э. происходит постепенное слияние пришлых племен скотоводов с коренным охотничье-рыболовческим населением Прибалтики, которое до этого времени жило обособленно на старых местах, вдоль берегов рек и озер. На стоянках с ямочно-гребенчатой керамикой, характерной для местного населения, появляется значительное количество обломков посуды со шнуровым узором.

Находки на этих стоянках костей домашних животных и земледельческих орудий свидетельствуют о переходе коренного населения к скотоводству и земледелию.

В процессе этнического переоформления приняли участие и какие-то племена, пришедшие с востока. Они принесли с собой сосуды, поверхность которых покрыта отпечатками ткани. Известно, что посуда с «текстильным» узором особенно характерна для конца II тысячелетия до н. э. в Верхнем Поволжье. Оттуда она постепенно пропикла в Прибалтику, где встречается повсюду на стоянках позднего бронзового века вместе со шнуровой и ямочно-гребенчатой керамикой. В это же время появляется в могильниках и на стоянках посуда, покрытая штрихами. Широко распространившись позднее, она связывает памятники конца бронзового века Прибалтики с укрепленными городищами прибалтийских племен железного века. Городища эти уже подводят к эпохе, освещенной письменными источниками истории эстонских и лит он с ко-латышских племен.