Социально-экономическое развитие крестьянства в годы восстановительного периода отличалось большим своеобразием. Крестьянское хозяйство оставалось раздробленным, сохранялась частная собственность на орудия производства. Разница в имущественном положении обусловливала существование кулаков, бедняков, батраков, сохранение эксплуатации. Вместе с тем впервые в истории мелкое крестьянское хозяйство развивалось, испытывая огромное экономическое и политическое воздействие пролетарского государства.

Задача пролетарского государства в деревне, как отмечал XIII съезд партии, была двусторонней: «продолжать добиваться дальнейшего максимально возможного увеличения продукции сельского хозяйства и в то же время развивать все в большем размере поддержку маломощных элементов деревни в целях поднятия их хозяйства и ограничения эксплуататорских тенденций кулака»

В условиях нэпа, когда мелкое крестьянское хозяйство получило широкие возможности и стимулы для развития товарного производства, имущественное неравенство, сохранившееся и в годы военного коммунизма, усилилось.

М. И. Калинин писал весной 1925 г., что разговоры о необходимости прекратить расслоение утопичны. Он высмеивал заманчивую мечту, «чтобы деревня в своем благосостоянии росла, как деревья в культурном саду, по усмотрению садовника» 1 2.

Однако в условиях диктатуры пролетариата процесс расслоения крестьянства имел существенные, принципиальные отличия. Национализация земли, отсутствие частной собственности на землю ставили серьезные препятствия для роста сельской буржуазии. Невозможность купли-продажи земли затруднила концентрацию этого основного средства сельскохозяйственного производства в руках кулачества, облегчила сохранение земельных угодий в пользовании маломощных крестьянских хозяйств. Основным фактором расслоения крестьянства стала не столько земля, сколько торговля, скот, инвентарь.

Рост эксплуататорской верхушки деревни и пролетаризации крестьянских низов был существенно ослаблен фактом превращения земли во всенародное достояние. Воздействие мероприятий пролетарского государства, направленных на помощь бедняцко-середняцким слоям деревни, ограничивало эксплуататорские тенденции кулака.

В результате социально-экономические процессы, происходившие в среде крестьянства, приобрели совершенно особые черты. Рост кулацкой верхушки был значительно ограничен И замедлен, пролетаризация беднейшей части крестьянства резко уменьшена, средние слои не только не слабели (как это происходило в условиях капиталистического развития деревни), а увеличивались и консолидировались.

Число беспосевных хозяйств неуклонно сокращалось. По данным выборочного обследования, проводившегося в 15 губерниях РСФСР, эти хозяйства в 1922 г. составляли 4,1%, а в 1925 г.— 1,8%. Несколько сократилось (хотя и оставалось значительным) число безлошадных хозяйств. Меньше стало хозяйств, не имевших инвентаря и коров.

Происходило также сокращение хозяйств с минимальным посевом — до 2 десятин. В РСФСР и на Украине группа хозяйств с посевом до 2 десятин сократилась за 1922—1925 гг. с 46 до 33%.

Известная часть бедноты, которая, несмотря на помощь государства, не могла освоить землю из-за отсутствия рабочего скота и необходимого инвентаря, пролетаризировалась, уходила в город, пополняла ряды батраков, пастухов, рабочих совхозов.

Число сельскохозяйственных рабочих за годы восстановительного периода выросло. В 1922/23 г. оно составляло 1,1 млн., а в 1925/26 г.— 1,7 млн. человек.

Довольно значительный рост пролетарского слоя в деревне объяснялся, кроме других причин, существованием в стране аграрного перенаселения. «Наличие значительного количества свободных рабочих сил в деревне, не поглощающихся развитием сельского хозяйства и промышленностью», отмечал пленум ЦК РКП (б) в апреле 1925 г.1

Итак, налицо было сокращение бедняцкого слоя при одновременном росте пролетарских элементов. Одна из особенностей социально-экономического развития деревни в том и заключалась, что расслаивалась не середняцкая группа, а бедняцкая. Часть бедняков поднималась до уровня середняка, а часть пополняла батрацкую армию.

Иначе обстояло дело с середняцкой группой. В большинстве губерний число хозяйств с посевом от 2 до 10 десятин в 1922— 1925 гг. выросло. Поднялся также удельный вес хозяйств с одной и двумя лошадьми, с одной и двумя коровами.

Конечно, и середняцкая группа не оставалась неизменной. Часть переходила в группу маломощных, часть выбивалась в кулаки. Этот процесс был не столь интенсивен, как до революции, он шел наряду с общим подъемом крестьянства и прежде всего середняка. В целом создавалась определенная стабильность середняцкого слоя.

Осереднячивание, обусловленное прежде всего помощью государства, было явлением новым, свойственным только' советской деревне.

Наконец, в годы восстановительного периода налицо был рост зажиточной верхушки деревни. Число крупнопосевщиков увеличилось в 1922—1925 гг. по всем районам страны. В ряде районов хозяйства с посевом свыше 10 десятин составляли в 1925 г. от 6 (Украина) до 10 и 13% с лишним (Нижняя Волга, Северный Кавказ). Почти повсеместно выросло также число крестьянских дворов с тремя и более коровами и лошадьми. По данным комиссии Совнаркома СССР по изучению тяжести обложения населения, общая картина развития социальных групп крестьянства в конце восстановительного периода представляется следующим образом.

В 1925/26 г. по сравнению с 1924/25 г. происходил рост деревенского пролетариата (112,4%). На другом полюсе росло и укреплялось кулачество (112,1%). Вместе с тем значительно сократилась беднота (91,6%) и несколько увеличилась середняцкая группа (101,1 %).