Мой дорогой Руссо.

Вот мы опять находимся среди светского общества Виши. Каждый день я собирался написать Вам об этом, но боялся Вас обидеть: ведь Вы проживаете всего лишь в Париже. Поверите ли, несмотря на) спектакль этого бомонда, я здесь скучаю и ловлю себя иногда на мысли, что предпочел бы быть в деревне. Я не признался бы в этом никому другому, кроме Вас. [...]

На другой день, после того как мы с Вами расстались, я отправился на выставку Ваших работ и потом опять поднялся к Вам, чтобы рассказать об удовольствии, которое я испытал. Но Вас не было дома, и мне пришлось оставить при себе все, что я хотел Вам сказать. Так вот сегодня я Вам объявляю, что, хотя я знал и раньше Ваши овернские этюды и Ваши предыдущие работы, но, увидев все это собранным вместе, я убедился еще раз, что сила таланта проявляется с самого начала. Уже в первых Ваших работах видна свежесть восприятия, которая показывает, что созерцание природы доставляет Вам удовольствие, что природа говорит Вашему сердцу и что Ваши глаза умеют видеть. «Это Ваше и ничье больше», как говорит Монтень. Не думайте, что я хочу проследить Ваш путь шаг за шагом, работу за работой до сегодняшнего дня. Я хочу только отметить отправной пункт, который очень важен потому, что он показывает, к какой породе Вы принадлежите. Вы были с самого начала тем молодым дубком, который должен был стать могучим дубом. Я хочу сказать еще раз, что я следил за Вашим ростом с умилением...